Из-за повышенной угрозы дорожно-транспортных происшествий в Австралии запретили пользоваться мобильными телефонами водителям, однако это правило часто нарушается (смотри также главу «Да здравствует австралийский закон!»). 

При входе в больницы вы всегда встретите табличку с просьбой отключить мобильные телефоны, так как они могут нарушить работу электронного оборудования больницы. Подобные просьбы вы услышите в самолетах, кинотеатрах и даже ресторанах. 

Из-за повышенной угрозы дорожно-транспортных происшествий в Австралии запретили пользоваться мобильными телефонами водителям, однако это правило часто нарушается (смотри также главу «Да здравствует австралийский закон!»). 

При входе в больницы вы всегда встретите табличку с просьбой отключить мобильные телефоны, так как они могут нарушить работу электронного оборудования больницы. Подобные просьбы вы услышите в самолетах, кинотеатрах и даже ресторанах. 

О возможном канцерогенном действии мобильных телефонов окончательных данных нет, но ученые Австралии принимают участие в исследовании этого вопроса Всемирной Организацией Здравоохранения. 
Многие австралийцы протестуют против размещения антенн телефонных компаний возле их жилищ. Только в одномиллионном Бризбене таких антенн уже около двадцати... Их инженеры-«басурманы» помещают даже в кресты на церквах. 

Австралийцы постепенно начинают понимать, что постоянно включенный телефон не дает расслабиться и может зазвонить неожиданно в самый неподходящий момент. Да, такой телефон очень удобен для срочной связи, но его владелец становится заложником звонков его коллег или друзей. Среди австралийцев встречаются и старомодные начальники, которые больше полагаются на свою секретаршу. 
Все чаще телефоны носят выключенными и периодически проверяют, не оставил ли кто послание (message services). Конечно, профессиональная деятельность определенной части людей требует надежной постоянной связи. Очень хорошо иметь такой телефон и в путешествиях по пустынной и малозаселенной Австралии (хотя он и не везде работает). Кстати, можно легко проследить передвижение человека с включенным мобильным телефоном (что иногда полиция и делает). 

Использовать мобильный телефон можно по-разному. Один мой коллега, обычный семейный врач, во время нашего ужина в ресторане сделал много электронных фотографий своим цифровым фотоаппаратом (digital camera), которые сразу переслал своим мобильным телефоном на свой домашний компьютер. Как поет русская певица Алла Пугачева, «... то ли ещё будет, ой-ой-ой!» 

Однако вернемся из виртуальных миров на землю. Со времен первых переселенцев из Европы фермерство было хребтом австралийской экономики. Сельский сектор, к которому относятся сельское хозяйство, лесничество и рыболовство, обеспечил 4% валового национального продукта Австралии в 1996 - 1997 финансовом году. Почти все фермы в Австралии являются семейным бизнесом. В сельскохозяйственном секторе работает напрямую или опосредованно одна пятая рабочей силы страны. На экспорт идет 80% сельскохозяйственной продукции, в основном шерсть, пшеница, говядина, молочные продукты и сахар. За тот же финансовый год этих продуктов было экспортировано на сумму, равную почти 14 миллиардам австралийских долларов (тогда это было около 9 млрд. американских долларов). 

В то же время растут долги австралийских фермеров. В 1998 году они возросли на 4% и достигли астрономической суммы в 21 млрд. австралийских долларов (это 13 млрд. американских долларов). В среднем каждая фермерская семья должна вернуть свыше 200 тысяч австралийских долларов. На каждый доллар в обороте сельского хозяйства приходится 79 центов долга. 

Из-за падения мировых цен на пшеницу прибыль от урожаев зерновых культур сократилась в 1997 году на 3%. Еще большие потери (12% доходов) понесли овощеводы. 
Однако увеличились доходы животноводов (на 7%), хлопкоробов (на 12%) и свекловодов (на 10%). 
У автора есть небольшой личный опыт жизни в австралийском селе. Мне довелось недолго пожить в отдаленной сельской местности Австралии. В 1998 году я работал в Редклиффовской больнице (Redcliffe Hospital), расположенной на севере Бризбена. Оказалось, что в Австралии, так же как и в СНГ, есть захолустные села, в которые тяжело заманить на работу врачей, и поэтому Министерство здравоохранения штата Квинсленд вменяет в обязанность городским больницам посылать туда на временную работу своих врачей. Годовой контракт врачей содержит положение о пяти неделях работы в сельской местности. Наша больница помогала юго-западной части штата Квинсленд, а именно трем населенным пунктам - Техас (Texas), Стенторп (Stanthorpe) и Гандивинди (Goondiwindi), расположенным почти в 300 километрах к западу от Бризбена, где я должен был отбывать мою «трудовую повинность». 

Уже подъезжая к Техасу (где-то километров за тридцать), я начал мысленно вспоминать Украину, когда на смену обычному австралийскому асфальту появился гравий с выбоинами, который несколько раз пересекали потоки воды, стекающие с окрестных невысоких гор. Кстати, за 100 километров дороги от ближайшего цивилизованного городка Стенторп мне довелось увидеть только три встречных авто и чуть больше баранов, которые где-то перелезли через колючую придорожную проволоку. На песчаном покрытии мою служебную машину понесло юзом, и я вынужден был уменьшить скорость до 60 километров в час. 
На следующее утро, сидя на крыльце своего маленького госпиталя, в котором я должен был исполнять обязанности главного врача, мне снова привиделось украинское село. Недалеко от госпиталя простирались луга, за которыми виднелось несколько жилищ под сенью эвкалиптов, которые почему-то издали напоминали тополя и вербы. Паслось несколько лошадей, укрытых попонами (австралийцы считают, что их лошадям холодно, когда температура падает до 15 градусов тепла), и совсем «не по-английски» пели техасские петухи и чирикали воробьи. На слегка запущенных улицах Техаса рос самый обыкновенный «украинский сорняк». Однако мои украинские грёзы прервала своим колоритным хохотом совершенно австралийская птица - кукабарра (зимородок-хохотун). Конечно, был и целый ряд отличий от украинского пейзажа, к которым глаз просто привыкает после проживания определенного времени на пятом континенте. 

Это и пальмы, и латиноамериканские кактусы, и дорожные знаки с профилем кенгуру - «Осторожно - кенгуру», и многочисленные разноцветные попугаи на автодорогах, которые, по моему мнению, умышленно садятся на дорогу, чтобы в последнее мгновение выскочить из-под колес стремительных авто 
(пожалуй, попугаям на австралийской периферии недостает иных развлечений). 

Австралийский Техас - маленький городок, расположенный на границе со штатом Новый Южный Уэльс. Здесь проживает всего около 900 человек. На короткой центральной улице втиснулись дюжина магазинов, почта, гостиница с соответствующим названием - «Даллас», здание техасской полиции(!), китайский ресторан (как же без китайцев в Техасе!) и заправочная станция (прямо на тротуаре). С двух сторон эта улица заканчивается безграничными полями с одинокими эвкалиптами и усадьбами фермеров. О чем еще говорить, если здесь не было даже ресторана Мак-Доналдса и не работал мобильный телефон! 

Свое название Техас позаимствовал у одноименного североамериканского штата еще в 1845 году из-за того, что здесь, как и в Америке, был территориальный спор между соседними штатами Квинсленд и Новый Южный Уэльс. Наверное, как каждое уважающее себя австралийское село (извините, городок!), Техас имеет свою написанную историю, свое Техасское историческое общество и свой краеведческий музей. Этот музей находится в старом доме, возле которого стоят старые, проеденные ржавчиной «фордзоны» - наверное, братья тех тракторов, которые бороздили украинские поля в тридцатых годах. 

До появления белого человека эта местность была на границе между сферами влияния двух туземных племен. После исследования ее в двадцатых годах девятнадцатого века ботаником Аленом Каннингемом (Allen Cunningham), в честь которого названа известная шоссейная дорога, белые колонисты стали вытеснять туземцев с плодородных земель «техащины» и заселять местность лошадьми, коровами и овцами. Следует отметить, что, в отличие от Украины, под плодородными землями в Австралии подразумевают достаточно посредственные почвы, на которых хоть что-то растет. 

Белым крестьянам приходилось не только противостоять туземцам, но и защищать свой скот от местных животных. Так, в 1877 году во время засухи за одиннадцать недель было уничтожено 66 тысяч кенгуру, которые посмели приблизиться к лугам и пастбищам. Кроме производства мяса, молока и шерсти, Техас был известен как центр по выращиванию табака, этим здесь занимались иммигранты из США, Китая и «обычные» австралийцы. 
Австралийский Техас богат природными ископаемыми. Здесь добывали серебряную руду, золото, цинк и медь. Во время Большой депрессии тридцатых годов «техащане» спасались охотой на диких кроликов и выделыванием их шкурок. 

Местный госпиталь оказался небольшим одноэтажным сооружением на 22 койки, которые занимали преимущественно пожилые женщины, ожидающие своей очереди в дом для престарелых. Однако здесь на всякий случай была готова для работы операционная и родовая палата. На смене в больнице работали две медицинские сестры, одна из которых оказывала при необходимости первую медицинскую помощь амбулаторным больным. В больнице был один телефон и рация для связи с внешним миром. Из оборудования здесь имелась только старая рентгеновская установка, с которой пытались справиться дежурные медсестры, так как должности рентгенотехника не было. Установка была расфокусирована, и я не мог бы по таким снимкам диагностировать, скажем, отек легких. Каждое утро все анализы отсылались за 200 километров в лабораторию города Тувумба. К моему удивлению, в больнице отсутствовали некоторые широко употребляемые в Австралии лекарства, что, конечно, отражало клиническое мышление местного врача. 

Большинство медсестер больницы имели семьи и проживали в Техасе из-за того, что у их мужей была там работа. Однако две медсестры оказались одинокими женщинами, которые в Техасе «зализывли душевные раны» после их предыдущего несчастливого периода личной жизни, копя деньги на будущее (так как в Техасе деньги просто негде было расходовать). Они активно занимались поисками работы в более приличных уголках Австралии. 

Я оказался единственным врачом (как здесь говорят solo-practitioner) в радиусе 100 километров. Мне выдали рацию, чтобы можно было связаться со мной в случае неотложных ситуаций с больными. Рация работала плохо, хрипела о чем-то время от времени, иногда на этой же частоте матерились по-австралийски местные водители. Меня достаточно редко вызывали после работы в больницу (так как медсестры старались справиться в несложных случаях сами), однако я постоянно ощущал внутреннее напряжение, как «милиционер на посту». Конечно, я не мог даже позволить себе выпить полный стакан вина. 

Кроме госпиталя, местный врач имел свой частный кабинет, или, точнее сказать, «частный дом», где я тоже должен был его замещать. Рабочий день местного эскулапа начинался в восемь часов осмотром больных в больнице. С девяти часов он уже должен был принимать больных частным образом в своем кабинете. В первый же день работы я проконсультировал там много больных и двоих из них направил на госпитализацию опять-таки в свою больницу. В случае возникновения неотложной ситуации в больнице врач должен прервать частный прием и возвратиться в больницу. После окончания работы его снова могли вызвать в любой момент в больницу. За такую «ишачью жизнь» он получал щедрое финансовое вознаграждение - зарплату за работу в больнице в размере 80 тысяч австралийских долларов в год, государственную автомашину в частное пользование (правда, в Австралии не дают к ней водителя), ежегодно полностью оплаченные государством курсы повышения квалификации, бесплатное жилье и бесплатный частный кабинет. Кроме того, он зарабатывал «полную ставку» как частный врач, которая составляла не меньше ста тысяч долларов в год. Кстати, местный врач имел очень смешную немецкую фамилию Sondergeld, которая по-нашему означает «особые деньги». 

Несмотря на все эти «финансовые коврижки», в австралийских больницах такого типа не хватает около тысячи врачей (в то же время в Сиднее и Мельбурне врачей вроде бы уже многовато). В штате Новый Южный Уэльс в некоторых местах даже беспечно позволили медсестрам выполнять в ограниченном объеме функции врача (что, конечно, не понравилось врачебным организациям). Почему же австралийские врачи не спешат в село (так же как и их коллеги на Украине в советское время)? Во-первых, деньги - это еще не все в австралийской жизни. Австралийцы очень любят компанейскую жизнь и развлечения, которых в селах им недостает. Часто врачи женаты на женщинах с карьерными амбициями, которые в селах типа Техас удовлетворить очень тяжело. Во-вторых, будущее детей в Австралии в большой мере 
зависит от школы, которую они закончат, поэтому сельским врачам приходится отдавать своих детей в дорогостоящие частные школы-интернаты (boarding schools). 

Территориальная изолированность «техасской медицины» усугублялась дождями, которые могли отрезать в любой момент пять дорог, соединяющих городок с внешним миром. Это приводило, с одной стороны, к тому, что некоторые из моих пациентов попадали ко мне только через день после того, как заболели, а иногда они могли только позвонить в больницу и спросить совет. С другой стороны, потенциально я мог оказаться в ситуации, когда мне пришлось бы вызывать санитарную авиацию, чтобы отправить тяжелого больного в «настоящую больницу». Так, однажды в дождливую ночь мне было необходимо срочно отправить в больницу Тувумбы (Toowoomba), находящуюся в 200 километрах, беременную женщину с преекламсией (высоким давлением крови). Водитель «скорой помощи» очень неохотно согласился ее перевезти, так как боялся, что дожди отрежут ему дорогу домой, а спать на «чужих подушках» он не хотел. К счастью, телефон дождя не боялся, и по дороге я имел возможность несколько раз проконсультироваться со специалистами. 

В пятидесяти метрах от больницы находилась специальная вертолетная площадка. (Самый ближайший аэродром, который можно было использовать для санитарных самолетов, был где-то в четырех километрах.) В соседних зданиях размещались амбулаторное (отделение «скорой помощи») и физиотерапевтическое отделения. 

Еще одна деталь. Техасская больница находилась в 300 метрах от самого ближайшего жилья, однако двери, даже если на дворе господствовала глухая ночь, не запирались. Кроме двух медсестер, больше никого из персонала не было, от некоторых дверей до поста медсестры метров тридцать, и их с поста не видно, но никто не боялся ограбления... 

Поселили меня где-то в двадцати метрах от больницы в построенном из досок в 1913 году корпусе больницы, который последние четыре года использовался как общежитие для сотрудников. В общежитии было шесть комнат для проживания, достаточно приличная гостиная и кухня. Но оказался только один туалет, совмещенный с душем. На дверях этого заведения не было никакого запора. Фанерные, покрытые грибком стены, пожалуй, только усиливали звуки «отправления физиологических человеческих нужд», которые было слышно во всех жилых комнатах, особенно ночью. Коридоры общежития были заставлены домашними растениями, всяким старьем, сундуками, одеждой, висевшей на веревках, здесь же стояло несколько банок с краской и даже коробка с ядом для крыс «Ratsak». Одна из медсестер, живущая в общежитии, постоянно курила сигареты во всех помещениях и держала у себя в комнате собачку (которая всюду бегала). Двери в общежитие, несмотря на предостережение на табличке, всегда были открыты, и туда важно заходил кот старшей медсестры. Наблюдая за этим беспорядком, я еще раз убедился в своем мнении, что у многих австралийцев настоящий цыганский характер. 

Рядом с этим колоритным общежитием стоял дом, в котором проживала старшая медсестра. Кроме кота, она держала еще двух собачек, и на траве возле дома (в двадцати метрах от больницы) лежали объедки и кости для «четвероногих друзей человека». Надеюсь, что на родине до такого еще не дошли... 
С другой стороны общежития стояла большая клетка, в которой жили два попугая. Неподалеку росли два высоких кактуса, как бы подчеркивая духовную связь нашего Техаса с американским... 
Мое недовольство условиями жизни в общежитии не нашло человеческого сочувствия у старшей сестры (которая была достаточно высокомерной и имела, как бы соответственно этому, громкое название для своей должности - Director of Nursing (Директор медсестер). Однако меня переселили в местный цивилизованный мотель, или как его назвала его хозяйка: Guest House Yellow Rose (Дом для гостей «Желтая Роза»). В отличие от общежития он произвел на меня положительное впечатление. Хозяйка, госпожа Джин Апджон (Gene Upjohn), кавалер Ордена Австралии, оказалась писательницей и художницей. Несмотря на свой пожилой возраст, она имела неутомимый характер и продолжала рисовать и писать книги об истории Австралии. Думаю, что ее гостиничный бизнес прежде всего предоставлял ей возможность общаться с очень разными людьми, которых дела забрасывали в забытый Богом Техас. Она рассказала мне у камина о своем участии во Второй мировой войне и о своей журналистской работе. У нас оказались достаточно схожие консервативные взгляды на жизнь, и я встретил много знакомых названий на ее многочисленных книжных полках. 

Так же как и на Украине, через несколько дней работы в Техасе меня уже узнавали люди на улицах. Все местные больные и сотрудники больницы оказались связаны какими-то родственными узами. Как и в украинских селах, незнакомые люди приветствовали друг друга при встрече на дорогах, только почему-то не по-украински, а на «ленивом» австралийском английском языке. И к тому же загорелые лица сельских техасцев ничем не отличались от лиц украинских механизаторов. 
Развлечений в Техасе было немного. Две корчмы, гольф-клуб, всегда закрытая библиотека, местный краеведческий музей, работающий четыре часа в неделю. Вот, пожалуй, и все. Приятной неожиданностью для меня стали «большие парашютные дебаты», которые состоялись во время моей полудобровольной ссылки в Техас. Там в это время проходила научно-практическая конференция медсестер региона (некоторые медсестры проехали для этого 200 километров). По ее окончании во время дружеского ужина в муниципальном зале были проведены вышеупомянутые дебаты согласно предложенному заранее сценарию. Ситуация обыгрывалась «критическая». 

В самолете, на борту которого находились медсестра больницы, врач, медбрат «скорой помощи» (в машинах «скорой помощи» в Австралии работает только средний медперсонал), священник, сельская женщина и сельская учительница, произошел пожар. И был только один парашют (о судьбе экипажа никто будто бы и не вспоминал). Нужно было решить принципиальный вопрос: кому этот парашют отдать. Обосновывать свое право на парашют взялись соответствующие местные «авторитеты», только сельскую женщину играл какой-то мужчина, так как она сама заболела. Медсестра эмоционально аргументировала свое право на парашют тем, что на ее плечи ложится основное бремя работы в больнице, и подчеркивала никчемность врача. Врач сочинил пародийные стихи на популярные мелодии и, прекрасно аккомпанируя себе на пианино, немного поиздевался над другими участниками дебатов. Католический священник, используя игру слов, которую невозможно передать на русском языке, почти откровенно доказывал, что согласно воле Господней парашют должен принадлежать ему и, если он долетит до земли живым, то он лучше, чем кто-нибудь другой, поможет родственникам погибших товарищей по полету, так как он имеет профессиональные навыки утешать людей. 

Молодой мужчина, который играл сельскую женщину и напоминал ее только завязанным на голове платком, на меня никакого впечатления не произвел. Дородная моложавая сельская учительница, игравшая саму себя, для начала надела на себя крылья самолета, потом доказывала свою «всемирно-историческую роль» (как коммунисты говорят о пролетариате и его партии) в обучении молодого поколения, а в конце даже станцевала немного неприличный танец, протаскивая розовое манто между своих фундаментальных ног. Водитель «скорой помощи» (как потом оказалось - бывший солдат Южно-Родезийской армии расиста Яна Смита) в достаточно остроумной форме утверждал, что любое спасение начинается со скорой помощи. Однако местное жюри присудило первое место священнику. Основные аргументы: он не отошел от сюжета и не старался оскорбить кого-либо из конкурентов в борьбе за парашют, то есть, как здесь говорят, он был наиболее «политически корректен». 

Еще одним из моих техасских развлечений перед работой была утренняя гонка на автомобиле со скоростью до 170 километров в час на прямых участках дорог, соединяющих Техас с остальной Австралией. Конечно, это было преступлением, так как только в Северной Территории Австралии нет ограничения скорости на дорогах. Но это помогало мне расслабиться и почувствовать настоящую радость жизни, радость полета. Кстати, я ежедневно пересекал границу, отделявшую «наш» Квинсленд от «их» Нового Южного Уэльса. Границы между австралийскими штатами аналогичны границам между областями на Украине. Возле дороги будет висеть лозунг наподобие «Добро пожаловать в Новый Южный Уэльс!», дорожный знак будет указывать, что теперь вы можете ехать со скоростью 110 км/час, а не 100, как в Квинсленде. Границы играют определенную карантинную функцию на случай какой-либо саранчи... Наверное, одна треть моих больных приезжала из-за границы или как, они говорили, «с той стороны моста» (граница проходила по речушке, равной по ширине маленькой речке Ингул в моем родном Кировограде). 

После знаменитого Техаса одну неделю я должен был отработать в городке с романтическим названием Гандивинди. Один из вариантов перевода этого слова с многочисленных диалектов местных аборигенов - Утиный Помет. Этот пятитысячный городок находился так же далеко от остального цивилизованного мира, как и Техас. 
Несмотря на свое веселое название, городок очень чистенький, и в нем есть пара достаточно приличных улиц с кофейнями и ресторанчиками. Экономика городка прочно стояла на ногах благодаря выращиванию хлопка, который приносил приличные доходы здешними фермерам. Чтобы удовлетворить их потребности, часть магазинчиков типа «Союзпечати» и булочных открывалась в пять часов утра. 
В местной больнице имелось сорок кроватей и даже настоящая операционная. Делать операции приезжали или прилетали врачи из города Рома (Roma), расположенного в еще большей глуши, где-то в 350 километрах на юго-запад. В больнице должны были работать по штату два постоянных врача, однако найти желающих было непросто. И больница практически держалась на молодых врачах из Бризбена, которых принудительно посылали на несколько недель на спасение сельской медицины. Эти двадцатипятилетние юноши и девушки с важностью начинали выполнять роль больших местных начальников от медицины. 

Почти половину амбулаторных больных в Гандивинди составляли аборигены (около 20% местного населения). В отличие от аборигенов северного Квинсленда, они все хорошо владели языком «межнационального общения» (то есть английским) и не отличались своим дружеским поведением от белых австралийцев, хотя любителей грога (алкоголиков) среди туземцев было немало. 
Меня также поразило, что как минимум половина амбулаторных больных обращалась в больницу с жалобами, с которыми легко могли бы справиться участковые врачи. На мой вопрос медсестры ответили, что из трех местных врачей только один осматривает австралийских бедняков бесплатно (bulk billing), но так как он плохой врач, к нему никто не хочет идти. Все же, несмотря на это, я не могу постичь философию тех бедных людей, которые ради экономии двенадцати долларов (а это примерно стоимость двух пачек сигарет) ходят в больницу к менее квалифицированным врачам, которые к тому же почти каждую неделю меняются. Разве двенадцать сэкономленных долларов в Австралии уже стали дороже здоровья?! (о цене лечения смотри в главе «Сколько стоит лечение в Австралии»). 
После Гандивинди я работал в Стенторпе. Городок Стенторп оказался настоящей жемчужиной южного Квинсленда. Расположенный среди невысоких гор в самом центре Гранитного пояса на высоте около 800 метров над уровнем моря, он отличается очень умеренным мягким климатом, способствующим развитию садоводства. Здесь выращивают виноград, яблоки, землянику, крыжовник и тому подобное. Вокруг городка 25 винодельных ферм. 

Кроме того, что городок «свысока» смотрит на остальной Квинсленд, он сам окружен небольшими горами или скалами. На одной из таких скал под названием Марлей (Marlay) есть обзорная площадка, с которой можно еще раз удостовериться в величии дикой природы и никчемности муравьиной суеты людей в долине. Благодаря этим горам восход и заход солнца в Стенторпе просто поражают палитрой своих красок. 

В самом городке повсюду гранит. Скалистыми берегами он держит в плену речушку, пробегающую через центр города. Каменные глыбы торчат прямо на улицах. В частных усадьбах они составляют часть садов. Иногда прямо на граните растут деревья мимозы (wattle tree), являющиеся австралийским национальным цветком, и высокие кактусы. Все это мне напоминало пейзажи Южной Америки, о которых я знал, конечно, только из кинофильмов о ковбоях. 

Центр городка типичен для Австралии девятнадцатого века с башенными часами почтовой станции, старинными церквами, памятниками местным деятелям начала двадцатого столетия и обелисками австралийцам, погибшим, защищая «Короля и Страну», далеко «за морями» во время Первой мировой войны в Турции, во Второй мировой войне, в Корее, Вьетнаме и Малайзии. 

Имея в наличии мобильный телефон, я мог отлучиться из больницы и проехать по многим улицам Стенторпа. Могу утверждать, что городок не уступает своей опрятностью самым дорогим районам Сиднея. Даже все скромные дома и заборы были свежеокрашенными, с чистыми дворами, подстриженной травой и обрезанными деревьями. Моя не совсем ухоженная приморская Редклиффовка на околице Бризбена очень уступала этому периферийному городку. 

Пожалуй, в Стенторпе еще господствовала «философия совести», присущая прежде украинскому сельскому жителю, или, как говорила моя бабушка Санюша, а что скажут люди о моей усадьбе или поведении. Это мое наблюдение подтвердилось во время профессионального разговора с социальным сотрудником местной школы об одной из моих «нервных» шестнадцатилетних пациенток. Она немножко выпивала, покуривала марихуану и плохо училась, и учителя ей почти откровенно говорили, чтобы лучше она вообще из школы ушла, чтоб не портила других детей. Мать этой пациентки (которая сама болела алкоголизмом) мне тоже сказала, что будущего у ее дочери здесь уже нет и нужно ехать куда-нибудь к морю (еще, может, увижу этих неудачников в нашей Редклиффовке, которая всех радушно принимает...). 

Я относительно новый житель Австралии, но мне кажется, что Стенторп является одним из тех «законсервированных городов» Австралии примерно тридцатилетней давности, которые сейчас привлекают внимание многих людей, уставших от «культурной революции вседозволенности» больших городов и желающих спокойной жизни для своих семей. Кстати, цены на дома там оказались не меньше, чем в моей полуостровной Редклиффовке, расположенной у теплого Кораллового моря. 
Больница в Стенторпе по своим размерам и задачам, поставленным перед ней, мало отличалась от своей «гандивиндской сестры». Первую неделю я работал вместе с местным главным врачом. На вторую неделю я остался «на хозяйстве» один. Обычная рутинная работа: осмотр больных в больнице, амбулаторные больные со всевозможными жалобами, неотложная помощь по вечерам и ночью. Я также принял двое родов и отправил несколько больных в больницу города Тувумба. 

Коллектив медсестер оказался неплохим и достаточно веселым. Среди медсестер были: и родившиеся в Австралии полька, мальтийка и итальянец, и приезжая аргентинка с американским акцентом. Основную группу больных неанглоязычного происхождения составляли итальянцы. Их было в этом городке так много, что все надписи в больнице делались на двух языках - английском и итальянском (между прочим, в Королевской больнице Бризбена (Royal Brisbane Hospital) сейчас пишут таблички только на английском и нескольких азиатских языках). Некоторые пожилые итальянки, которых я осматривал, пользовались переводческой помощью своих мужей или детей, хотя, вероятно, прожили здесь большую часть своей жизни! 

Врачей в городке было семеро: трое «процедурных» (procedual) семейных врачей, которые могли делать небольшие операции, аборты, кесарево сечение, давать наркоз, и трое «непроцедурных», которые все же соглашались ассистировать во время операций. У этих врачей было расписание, согласно которому их могли при необходимости вызвать в больницу помогать штатному государственному врачу в случае катастроф и срочных операций. А седьмым врачом был настоящий хирург (член Королевского колледжа хирургов) и на все руки мастер доктор Ма (Dr Ma). Он был китайцем по происхождению, перебрался в Австралию более двадцати лет тому назад, говорил с заметным китайским акцентом, но самое главное, соединял в одном лице хирурга, оперирующего гинеколога (кесаревы сечения, стерилизации и лапароскопии), а в свободное от операций время он работал обычным участковым врачом. 
Еще одна особенность «стенторпской» медицины - более половины больных в больнице были частными, то есть поступали не под опеку штатного государственного врача, а лечились их участковыми врачами. Это свидетельствовало о том, что в Стенторпе большинство населения еще полагалось на частное страхование, которое было характерно для Австралии двадцать тридцать лет тому назад. 
Честно говоря, я хотел бы жить в таком городке, как Стенторп, но если бы его Господь поменял местом с моей «родной» Редклифовкой, омываемой с трех сторон теплой морской водичкой. Да если бы еще там жили наши люди! 

Несмотря на характерную урбанистическую структуру австралийского населения (90% австралийцев живут в городах) и компанейский австралийский характер, почти три четверти австралийских семей (82,2% населения) живут и растят своих детей в отдельных домах в окружении совершенно уникальной австралийской флоры и фауны. Хотя поляризация между бедными и богатыми районами постоянно возрастает, но в малонаселенной Австралии более чем достаточно простора для жизни и досуга, причем на последний средняя австралийская семья расходует почти 8 тысяч австралийских долларов ежегодно. В целом Австралия мне видится как большое цивилизованное и преимущественно тихое субтропическое приморское село. Или, как прежде говорили с другим подтекстом на Украине, «колгосп «Тыхэ жыття» - «колхоз Тихая жизнь». 

Самый больной вопрос в Австралии - это жалкое положение части туземцев, продолжающих жить в своих поселениях. Как и признал премьер-министр страны перед празднованием столетия с момента провозглашения Федерации, не состоялось обещанное официальное примирение с австралийскими аборигенами, которые испытали много унижений (откровенно скажем - геноцида) от белых поселенцев в восемнадцатом и девятнадцатом веках. 

В сегодняшней Австралии аборигены формально имеют равные права с другими гражданами страны, но далеко отстают от них по уровню жизни и здоровья. Они умирают в среднем на 19 лет раньше других австралийцев, намного чаще болеют наследственными и инфекционными заболеваниями, относительно чаще попадают в тюрьмы из-за алкоголизма и преступлений, чаще заканчивают жизнь самоубийством. Дети аборигенов часто отстают от других детей в учебе. Более всего страдают женщины, которые к тому же часто терпят жестокое обращение своих мужей. В некоторых селах аборигенов до 80% обращений за медицинской помощью связаны с хулиганством, а пьяные беспорядки настолько ужасны, что в большинстве домов просто не осталось неразбитых стекол на окнах, дети мечтают поспать на нормальной кровати, и некоторые молодые аборигены утверждают, исходя из собственного опыта, что в австралийских тюрьмах условия лучше, чем у них дома. В одном туземном селе на крайнем севере Австралии с населением 600 человек за год продали алкогольных напитков на сумму 1,2 млн. долларов, то есть каждый абориген, включая маленьких деток, заплатил 2 тысячи долларов за «зеленого змия». Добавьте к этой сумме деньги за самогонку (sly grog), которую там тоже нелегально «варят», и картина будет совсем нерадостной. 

Недавний опрос общественного мнения в Австралии показал, что большинство населения поддерживает идею абстрактного примирения с аборигенами, но выступает против официального признания особых прав аборигенов на части территории Австралии, возражает против необходимости денежной компенсации за прежние унижения туземного населения страны и даже против необходимости формального извинения перед ними нынешнего правительства. Между прочим, много унижений в Австралии испытали и другие народы, например, ирландцы или первые китайские переселенцы. 

Австралийский суд пока что не признает права на финансовую компенсацию представителям так называемого украденного поколения (stolen generation) - полукровкам аборигенов и белых людей, которых забирали у аборигенов и воспитывали в детских домах. Это очень сложный и больной вопрос, так как, с одной стороны, благодаря этой практике многие такие дети выжили (в местных племенах иногда враждебно относились к полукровкам), с другой стороны, эти дети выросли в отрыве от культуры их матерей и без материнского тепла. 

Некоторые вожди аборигенов признают, что щедрая система социального обеспечения Австралии только развращает их соплеменников, у которых больше нет необходимости и желания что-то самим для себя делать. 

В Австралии существует так называемая система «положительной дискриминации». Детей аборигенов принимают в университеты вне конкурса. На различные программы по улучшению жизни аборигенов расходуются достаточно большие деньги, но иногда без каких-либо существенных результатов. 
О самобытных традициях австралийских туземцев рассказано в книгах, две из которых есть и на русском языке: Владимир Кабо. Дорога в Австралию, New York, Effect Publishing Inc., 1995, 334 стр.; Мирче Элиаде. Религии Австралии, (перевод с английского) Санкт-Петербург, Университетская книга, 1998). Владимир Кабо также имеет свой сайт на Интернете https://aboriginals.narod.ru/ Недавно вышел перевод на украинский язык книги Эмиля Дюркгайма Первісні форми релігійного життя. Тотемна система в Австралії (переклад з французької мови). Київ, 2002. 

Однако, за исключением неповторимого изобразительного искусства аборигенов, их устного творчества (смотри книгу Кудинова В.М. и Кудиновой М.В. «Сумка кенгуру. Мифы и легенды Австралии») и музыки, в современной цивилизованной стране очень тяжело отстаивать ценности и законы каменного века при наличии достижений, требований и соблазнов современной цивилизации. Часть левых публицистов, возможно, из гуманистических соображений старается поддержать иллюзорную идею утраченного австралийскими туземцами рая из-за жестокости белых колонизаторов. Одна из австралийских исследовательниц преступности среди аборигенов даже скрывала результаты своих исследований из-за того, что ими могла воспользоваться правая Партия Единой Нации перед выборами! Несправедливые притеснения аборигенов были, но не было никакого рая на австралийской земле до прихода белых колонизаторов. Была ежедневная борьба за физическое выживание (без лекарств и достаточного количества пищи) в тяжелых климатических условиях (смотри главу «Природные катаклизмы на Пятом континенте»), и были войны между отдельными племенами. 

Любое общество каменного века - это пройденный тяжелый этап цивилизации, и нелепо призывать нас вернуться к нему. Современное австралийское общество является интегральной культурой; у местных аборигенов, к сожалению, есть только два пути - принять современную цивилизацию или полностью отделиться от мира, создав свою независимую страну. Как говорили в Древнем Риме, «Tertium non datur» - третьего (пути) не дано». 

В настоящее время аборигенами «записано» 3% населения страны. Кстати, чтобы вас официально признали аборигеном в Австралии, должно быть просто решение об этом одного из признанных туземных племен. То есть формально в аборигены могут принять любого человека иной расы. Многие люди, относящие себя к аборигенам, на самом деле имеют только незначительную часть туземной крови (одну восьмую или еще меньше). К тому же две трети браков, заключенных современными аборигенами, являются межрасовыми. Один из австралийских демографов подсчитал, что если эта тенденция будет продолжаться, то через 150 лет все австралийцы смогут относить себя к аборигенам! Об истории одной смешанной аборигено-русской семьи рассказывается в недавно вышедшей на английском языке книге австралийской русской исследовательницы, доктора философии Елены Говор «Мой темнокожий брат» («My Dark Brother»). В настоящее время почти три четверти аборигенов живут в городах и утратили традиционный кочевой образ жизни. 

И последнее, чем бы я хотел закончить эту самую длинную главу в книге, - это деньги. Кроме проституции и азартных игр в Австралии существует много честных способов, как еще их можно зарабатывать. Средний годовой заработок в Австралии в 1998 году составил 37160 австралийских долларов (около 25 тысяч американских долларов на то время). Но более одной четвертой этой суммы средний австралиец должен отдавать государству в виде налогов. Двадцать директоров больших австралийских компаний получали зарплату свыше одного миллиона австралийских долларов за год. В то же время премьер-министр страны получал 231632 доллара в год (специалист-кардиолог или хирург может зарабатывать в полтора-два раза больше), члены Федерального Парламента - 122136 долларов (но они еще имели много привилегий и большой пенсионный фонд), член Федерального (Верховного) Суда - 177558 долларов, учитель - 31039 долларов, водитель электрокара - 22680, продавец магазина - 21784 доллара в год. Выпускники высших учебных заведений получали около 31 тысячи долларов. В 2001 году средний австралийский зароботок увеличился до 848 долларов в неделю. 

Согласно данным 1993 года, самому богатому 1% населения Австралии принадлежало 10% национального богатства страны, в то время как беднейшая половина населения владела 5% национального богатства. Самые богатые десять процентов населения зарабатывают примерно в пять раз больше, чем беднейшие десять процентов населения. 

В Австралии проживает свыше 188 тысяч человек, личное состояние которых превышает 1 млн. австралийских долларов (это около 600 тысяч американских долларов). И вообще, в 
Австралии самое большое количество капиталистов на душу населения... Ну просто каждый второй австралиец - такой себе важный толстяк в цилиндре и с сигарой! Так можно утверждать, исходя из того обстоятельства, что к началу 2000 года свыше половины взрослого населения страны (53,7%) имели акции частных компаний. Это значительно больше, чем в США (32%), Новой Зеландии (31%) или Канаде (26%). 

Резкое увеличение процента «капиталистиков» на Пятом континенте произошло в последние два года прошлого тысячелетия в связи с разгосударствлением телефонной компании «Телстра» (Telstra). Но почти половина обладателей акций имели капитал меньше 10 тысяч долларов. 

Быть богатым в Австралии означает, прежде всего, что вы свободны от мелочей. Вам не нужно тратить время на поиск дешевых вещей: Вы идете сразу в большой и дорогой магазин, так как ваше время дороже. Вы звоните за границу не тогда, когда работает скидка, а именно тогда, когда вам нужно. Вы не проедете мимо трех автозаправок, чтобы найти самую дешевую. Вам не нужно постоянно расходовать деньги и время на ремонт вашего старенького авто - вы покупаете новую машину и ездите на ней, пока она на гарантии. Будучи богатым, вы имеете возможность создавать себе комфорт дома или пользоваться дорогими услугами других: летать в первом классе, останавливаться в дорогих гостиницах, ходить в дорогие рестораны, регулярно делать массаж, носить дорогие вещи, покупать произведения искусства, делать пластические операции, ходить в театры и тому подобное. Будучи богатым, вы можете купить себе жилье в самых красивых местах Австралии и дать очень хорошее образование вашим детям. Некоторые просто "бесятся с жиру". Один человечек разбогател, продавая "природные лекарства", на эти деньги он построил два многоэтажных дома на берегу моря. Один - для себя, другой - для жены с кошками. 

Парадоксально, но богатые часто платят меньше за свои дома, чем бедные, если платят наличными за покупку своих домов. Бедные же не могут заплатить 100 или 200 тысяч за дом сразу и поэтому берут кредит в банках, за что на протяжении последующих 15 - 25 лет они выплатят почти в два раза больше, так как на заем набегает банковский процент, который в некоторые годы превышает 15%. 

Но вместе с тем богатство - это и состояние души. Австралийцы любят жить на широкую ногу и немного в долг. Как говорила одна из наших сиднейских приятельниц, кандидат наук Аня Баутина: «Австралиец живет, как миллионер, но умирает нищим. Иммигрант живет, как нищий, но умирает миллионером». От себя добавлю, что австралиец счастливее. Кстати, клинические наблюдения, проведенные на протяжении 30 лет во всемирно известной американской клинике (The Mayo Clinics), показали, что оптимисты живут значительно дольше, чем пессимисты. Недаром в Древнем Риме желали: «Sis felix!» - «Будь счастлив!» 

Однако деньги далеко не всегда портят человека. В свое время мне пришлось работать с одной очень приятной и скромной медсестрой, выигравшей в лотерею более миллиона долларов. Она не бросила после этого работу, и когда я однажды попросил ее наложить повязку на руку одной больной женщине с «самого австралийского дна», эта медсестра-миллионерша, чтобы выполнить мое поручение, встала на колени перед своей пациенткой... Кстати, австралийцам чужда кастовость. Я встречал врачей, женатых на парикмахершах, или женщину-врача, которая была замужем за сантенхником. 
Мы все «в среднем» богатеем. Согласно подсчетам Государственного Казначейства Австралии, общее состояние австралийцев увеличилось в 1998 году на 9,8%, благодаря увеличению стоимости акций и цен на дома и оценивается в 2566 триллионов австралийских долларов (это около 1642 триллионов американских долларов на то время). Другими словами, на каждого австралийца приходится около 135 тысяч австралийских долларов. Однако немного больше половины этой суммы составляет стоимость жилья австралийцев. 

В то же время, австралийские компании берут много в долг за границей, общая сумма долга составляет 546 триллионов австралийских долларов. Получается, что австралийцы живут взаймы. Резервный банк Австралии сообщил в 1999 году, что общая сумма долга 19 млн. австралийцев австралийским банкам составила 238 млрд. австралийских долларов (это 150 млрд. американских долларов). Из них 143 млрд. - это банковские займы на покупку домов. Процент под заем может меняться каждые три месяца и колеблется от 5 до 15% в зависимости от процентных ставок Резервного банка Австралии. 

По кредитным карточкам австралийцы ежемесячно покупают товаров и оплачивают услуги на сумму почти в 10 млрд. австралийских долларов (это более 6 млрд. американских долларов). Одна треть австралийцев в городах осуществляют свои банковские операции по домашнему телефону в любое время с помощью банковских компьютеров, которые могут «разговаривать» с клиентом. За тот же год общий долг австралийцев банкам по кредитным карточкам вырос на 22% и составил 14,05 млрд. Долларов (а в 2000 году этот долг уже перевалил 20 млрд долларов!). Многие австралийцы попадают в капкан кредиток. Некоторые имеют до ста кредитных банковских карточек и заводят новые кредитки, чтобы платить долги по старым... Сообразительные дети узнают номера кредитных карточек родителей и заказывают себе товары через Интернет... О мошенничестве, связанном с кредитными карточками, читай в главе «Да здравствует австралийский закон!» 

Но не все в Австралии живут взаймы, у некоторых приятно «звенят денежки в мошне». При этом оказалось, что только каждый девятый австралиец считает, что лучше всего держать деньги «на сберегательной книжке». Банковские вклады приносят в настоящее время всего около 5% дохода в год (на который к тому же в Австралии нужно платить налог). В 1998 году, впервые в истории подобных социологических исследований, самой большой популярностью стали пользоваться акции частных компаний. В стране со стабильной доходной экономикой и низким уровнем инфляции они в настоящее время дают больше всего прибыли. Вторым по популярности способом сохранения и накопления денег является покупка недвижимого имущества - домов и участков земли, которые потом сдаются в аренду или перепродаются через несколько лет с прибылью (цены на землю в большинстве мест и городов Австралии постоянно растут). 

Украинцы Австралии имеют свои банки-кооперативы с украиноязычными сотрудниками банки «Карпаты», «Днистер», «Еднисть», «Говэрла»). 

В этих кооперативах банковские операции можно осуществлять также 24 часа в сутки по телефону на украинском языке с помощью электронного автоответчика. Пластиковая карточка банка «Карпаты» сине-желтая с трезубцем в центре. 

В 1999 году, согласно австралийскому Бюро статистики, усредненная австралийская семья (а это 2,6 человека) расходовала еженедельно на еду (без алкоголя) 127 долларов, на транспорт - 118 долларов, на жилье - около 100 долларов, на отдых - 89 долларов, на лечение - 32 доллара, на одежду и обувь - 32 доллара. 

Об австралийском национальном характере и об отношении австралийцев к богатым рассказывается в русском переводе юмористической книги Кена Ханта "Эти странные австралийцы". Кен, в частности, утверждает: "Если деньги достались вам по наследству, то вы просто везунчик. Если вам удалось их накопить, то вы проходимец. Но если вы выиграли состояние, то вы национальный герой". 
В то же время, согласно напечатанной в Австралии книге «Бедность в Австралии, тогда и сейчас» («Australian Poverty, Then and Now», 1998), количество людей в Австралии, живущих на черте или за чертой бедности, увеличилось в полтора раза за последние двадцать лет и составило на 1998 год более 30% населения страны. По другим данным 2000 года, к бедным причисляют каждого седьмого жителя нашей «Счасливой страны» (Lucky country). 

К бедным в Австралии относили семью из двоих взрослых и двоих детей, которые получали менее 452 австралийских долларов в неделю (это около 300 американских долларов). Стоимость жилья составляет как минимум треть этой суммы (за исключением субсидированных государственных квартир, которых недостает). Одинокая неработающая мать с одним ребенком получает помощь в размере почти 240 австралийских долларов в неделю. Бедные в Австралии не голодают и ездят на своих машинах, но должны сводить концы с концами, и, скажем, заядлым курильщикам приходится платить как минимум 7 долларов за пачку сигарет, в результате за неделю набегает до полусотни долларов, а литровая бутылка русской «Столичной» стоит 30 долларов. 

Бедные в Австралии в поисках дешевого жилья концентрируются в бедных районах городов, где еще тяжелее найти работу. В стране продолжает возрастать социальный контраст между бедными и богатыми районами. Сказать кому-то, что Вы живете в бедном районе, это все равно, что уронить себя в глазах других людей. Некоторые из новоприбывших 
иммигрантов в Сиднее во время поиска работы специально поселялись в богатом районе или указывали в объявлениях адрес своих друзей из богатого района, чтобы повысить свои шансы на трудоустройство. 
В отличие от предыдущего исследования двадцать лет тому назад, большинство бедных в настоящее время составляют не люди преклонного возраста, а безработные. В 1997 году в стране официально около 8,5% работоспособного населения не могли найти себе работу (в 2000 году число безработных сократилось до 7%), почти 250 тысяч человек оставались безработными больше одного года. Теоретически вы можете оставаться безработным всю вашу жизнь, и вам будут регулярно выплачивать финансовую помощь. Австралийские журналисты утверждают, что уже есть семьи, в которых зарегистрированы три поколения безработных! Австралийское правительство достаточно щедро поддерживает своих «ненужных людей» - за год служба социального обеспечения (сюда входят не только выплаты безработным, но и льготные услуги) обходится налогоплательщикам в 50 млрд. долларов. Процент людей, получающих хоть какую-то финансовую помощь, с 1965 по 1999 год вырос с 5-ти до 22-х. Чаще всего люди получают небольшие доплаты на детей, если у них совокупный семейный доход не превышает определенной суммы. 

Одним из парадоксов социального обеспечения в Австралии пока является то, что семье с двумя взрослыми и детьми иногда финансово выгоднее получать пенсию по безработице, чем одному из членов семьи работать с низким окладом. Да и есть время порыбачить! Другой вопрос: на что расходуют деньги безработные родители - на воспитание своих детей или на сигареты, наркотики и постоянные относительно дорогие разговоры по мобильным телефонам. Кое-кто даже утверждает, что бедность в Австралии - это не финансовая проблема, а проблема неправильного поведения или слабости характера безработных людей (неумение уладить свои финансовые дела, отсутствие мотивации, нежелание учиться или отказ от непрестижной работы). 

Однако тяжелее всего найти работу людям зрелого возраста, которым за сорок или пятьдесят. Лично я знаю примеры, когда люди годами обращались в различные учреждения (в Австралии безработный должен писать как минимум два заявления на работу каждые две недели), и ни разу их не приглашали даже на собеседование. С другой стороны, некоторые молодые бездельники не могут себя заставить открыть газету, чтобы найти объявления о работе, а потом приходят к врачу, чтобы получить справку задним числом о том, что они были в депрессии или у них неделями болела голова, и поэтому они не могли искать себе работу. 

Некоторые специалисты по безработице рекомендуют позаимствовать американскую систему социального обеспечения и вместо денег давать талоны на пропитание, оплачивать их счета и тому подобное. В Австралии постепенно начинают принудительно привлекать безработных к общественным работам, что ранее не практиковалось, - скажем, убирать улицы или подстригать траву на газонах. 
Очень тяжело приходится и новейшим иммигрантам в связи с решением правительства не давать помощи новоприбывшим в первые два года их пребывания в Австралии. 

В начале мая 2000 года правительство Австралии приняло постановление об увеличении минимальной зарплаты с 385,40 до 400,40 австралийских долларов за 38-ми часовую рабочую неделю (это примерно 236 американских долларов или 6,2 американских доллара в час). Эту добавку к зарплате получат 1,7 миллиона работников. На государственной Интернет-странице https://www.centrelink.gov.au можно узнать о различных программах помощи безработным людям в Австралии. На этой же странице можно найти много информации, уже переведенной на ряд этнических языков Австралии (русский и украинский включительно). Служба Centrelink издает газету «Age Pension News» («Новости пенсионеров преклонного возраста»), в которой печатается аналогичная информация. Эта газета также выпускается на многих языках, в том числе на русском и украинском. Если вы хотите на вашем языке узнать больше информации, то вы можете позвонить в рабочие часы в специальную многоязычную службу (Centrelink Multilingual Service) по телефону: 13 12 02 и попросить соединить вас с русским (Russian Interpreter) или другим переводчиком. 

Есть еще в Австралии и особая категория «бедных», которые скрывают свои реальные заработки и злоупотребляют щедрой австралийской системой социальной опеки. Как врачу, мне приходится видеть больных, которые имеют «Карточку медицинской опеки», выдаваемую малообеспеченным австралийцам (более детально об этом смотри в главе «Сколько стоит лечение в Австралии»). Одним из таких «бедных» оказался местный юрист, который вкладывает деньги в разные компании, а на жизнь ему, видите ли, не хватает. Другой «бедный», компьютерный инженер, живет в престижном микрорайоне на берегу океана и еженедельно летает на работу за тысячу километров в Сидней. А мы, не такие «сообразительные», платим за этих проходимцев налоги. 

В Австралии, как и в других странах Запада, наконец стали признавать и изучать взаимосвязь здоровья и социального положения людей. Это в свое время постоянно утверждала официальная советская медицина, когда «обливала грязью» капиталистические страны, но одновременно она под большим секретом держала статистику заболеваемости в первой стране социализма, так как и там далеко не все было так хорошо, как провозглашалось. 

Оказалось, что люди, принадлежащие к наиболее обездоленным слоям общества (low socioeconomic group), гораздо чаще болеют сердечно-сосудистыми заболеваниями, чем состоятельные люди.

В австралийских селах (где люди в основном небогаты) заболеваемость сердечно-сосудистыми заболеваниями на 30% выше, чем в городах. Может быть несколько объяснений этому факту. Во-первых, это, конечно, худшее питание (из-за беспечности и низкого уровня культуры, так как денег на здоровую пищу должно хватать у всех). Во-вторых, нездоровый образ жизни в целом (бедные больше курят сигарет, чрезмерно употребляют алкоголь, меньше занимаются физическими упражнениями).

В-третьих, предполагают, что ощущение бессилия, отчаяния и краха планов и амбиций приводит к нежелательным гормональным и психическим расстройствам, которые в свою очередь могут содействовать развитию ожирения и депрессии. Каждый пятый безработный мужчина злоупотребляет наркотиками, каждая пятая безработная женщина болеет психическими заболеваниями (состояния чрезмерной тревоги или депрессии). 

Не имея экономического образования, я не претендую на решение проблемы безработицы. Как врач и гражданин мира я считаю, что мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы каждый человек света Божьего ощущал себя полезным обществу и имел возможность воплощать себя в чем-то прекрасном. Разве скажешь лучше, чем украинский поэт Максым Рыльськый: 

У щастя людського два рівних є крила - 
Троянди й виноград - 
Красиве і корисне! 
(У счастья человеческого есть два равных крыла - 
Розы и виноград - 
Красивое и полезное!) 

Но мне хотелось бы закончить словами моего любимого французского писателя-гуманиста Антуана де Сент-Экзюпери: «C~êst un peu, dans chacun de ces hommes, Mozart assassiné» (Но в каждом из этих людей, быть может, убит Моцарт»). Эти слова он сказал, кстати, о польских работниках, которых высылали из Франции перед Второй мировой войной. Вероятно, что среди них были и западные украинцы. 

Так давайте же лелеять Моцарта в наших душах!